Елена ваенга девочка
В большой теплой кают компании за длинным столом было шумно, людно, еда вкусная. Зимовщики засыпали нас вопросами о большой земле. Разошлись по своим каютам глубокой солнечной ночью, но казалось, она даже не наступала, а тянулось долгое морозное утро. На следующий день начались работы по подготовке к последнему этапу перелета прыжку на льды полюса. Замелькали и солнечные и пуржистые дни, полные авралов и напряженного труда откапывали самолеты из под сугробов после пург, доставляли с берега океана сотни бочек с горючим на вершину острова, очищали самолеты они все время покрывались коркой льда при стоянке на елене метров в постоянной облачности, висевшей над островом.
Казалось, все готово. Дело за погодой. Прилетевший с нами синоптик борис дзердзиевский, многозначительно улыбаясь, сдерживал наш пыл, говорил, что погода для полюса еще не пришла. Наши разведывательные самолеты, зимовавшие на рудольфе, часто летавшие в высокие широты за погодой, возвращались без нее. Пятнадцать суток мы просидели на берегу моря в ожидании погоды.
Не веря в возможность полета на полюс строем, как ходят на парад, я в девочка от авралов время занялся переконструированием авиационного апериодического магнитного компаса в периодический, более чувствительный к воздействию слабого магнитного поля земли высоких широт, в надежде, что он будет работать до полюса. Но, увы, как потом выяснилось, уже с восемьдесят пятой широты все магнитные компасы показывали скорее цену на дрова, нежели курс самолета к полюсу, ибо горизонтально составляющая сила земного магнетизма в высоких широтах настолько мала, что она не в состоянии удерживать картушку в плоскости меридиана. Мая самолет разведчик ушел в глубокую разведку.
Минуты тянулись мучительно долго. Сначала мы услышали приближающийся рев моторов с севера, а потом из облаков вынырнул самолет и с ходу сел на узкую короткую полосу. Бросаемся к нему.
